Насколько земля единый организм (не говоря – Вселенная) мы не сознаем, увязая в суете повседневности, задавленные необходимой щеповой тщетой собственных заурядных забот; нужно поэтическое слово, чтобы прорваться к осознанному ощущению всеобщего космоса, и Евгений Степанов, наименовав новую книгу, вышедшую в серии «Библиотека «Поэтограда»», «Младший брат травы», демонстрирует меру высокого понимания правды мироустройства.
Книга эта – долгая: в ней собраны стихи разных лет, рифмованные и верлибры, свидетельствующие в пользу широты возможностей поэта; не говоря – дара.

«Стихи о Родине» выстроены на лирическом порыве, включающем прозрения (И — кровь — рекой! — рекой! —  как прежде), ибо стихотворение написано в 1991 году, и культурологический обширный космос, где испанская, казалось бы, «Виридиана» логично соседствует с «Окаянными днями», коих свидетелями мы становимся вновь и вновь…
Блажен, кто посетил…
Поэт – своеобразный сейсмограф бытия: он улавливает многие события прежде, чем они произойдут, и не вина поэта, что в России события – в основном – носят трагический окрас.
Простота «Цели» оборачивается необыкновенной сложностью: учитывая, насколько люди – заложники обстоятельств, и сколь прерывист пульс нашей жизни; внешне простой стих, вибрирует сложным содержанием, и красиво вспыхивает огнями такой человеческой правды, что трагедия раскалывает читательский мозг:

Катарсис часто в поэзии Евгения Степанова является следствием совершенной формы, отточенности строк, тех единственных слов, в корневой и необходимой сущности которых не усомнишься.
Поэт – всегда от световой вертикали: и, анализируя свет, его составляющие, его неизбывную силу, поэт рождает высверк афоризма, точно уложенного в краткие слова:

Поэт исследует свет, и, сопоставляя опыт бытования на земле с мечтою о правильном мироустройстве, делает интересные выводы, плотно уложенные в строки, чья весомость определяет меру серьезности постижения бытия: как есть… как должно быть:

…ведь поэзия, заставляя чувствовать на новых, тончайших оборотах и переосмысливать жизнь… могла бы в правильно выстроенном социуме помогать мудреть и добреть; поэзия Евгения Степанова – из этого ряда; боль охватывает от социума, равнодушного к феномену звучащей строки.
Мистическая необходимость – так можно определить суть стихотворения «Третий глаз», где используя интересную метафорику и своеобразные волокна юмора, поэт волхвует:

Сильно вспыхивает белая соль стоицизма, столь необходимого, дабы достойно осуществлять жизненный план и верно следовать собственному вектору:

Внутренняя концентрация поэта высока; и, не давая себе послаблений, Евгений Степанов открывает новые и новые поэтические горизонты.
Философия бытия прорезается парадоксально, ища единство в противоречиях, целостность – в разорванности:

Книга интересно выстроена композиционно: в ней – несколько кульминаций, и одна из очевидных – стихотворение, поделившееся названием с целостностью книги:

Прозрачная оптика стихотворения словно раскрывает каналы всеприятия бытия, ибо жизнь – слишком щедрый дар, чтобы праздно морщить лоб и криво впадать в депрессию; ибо чаша ее – всегда поднята к солнцу, и снег, отдающий детством, настолько же таинственен, как и трава, будучи младшим братом которой поэт творит свою замечательную вселенную, пространную и много вмещающую, литературные лабиринты совмещающую с бытовыми, сквозь которые просвечивает золотая метафизика; и поэтическая вселенная Евгения Степанова – щедро представлена читателю.