Тел. 8 910 453 64 43
Эл. адрес: stepanovev@mail.ru

Обзор журнала поэзии «Дети Ра», № 6, 2022


Дети Солнца в зимнем освещении – всегда серо-стальном, жемчужном, загадочном, манящим…
Завершающий год номер журнала «Дети Ра» открывается поэтическими лабиринтами Константина Кедрова-Челищева:

Я запутанный электрон
Всем из прошлого вам поклон
Всем из будущего привет
Если есть я то меня нет

От Изольды и до Тристана
Вдаль летит электрон-путана
Раздавайся благая весть
Если нет меня значит есть

  Амбивалентность, столь характерная для сознания человека наших времен, мерцает загадочной улыбкой; а культурологический фон, на котором разворачивается действо стихов, богат, как радуга.
  Густою словесною плазмой текут стихи Софья Рэм: образ яблока, зажигающийся в центре длинного поэтического повествования, переливается лучевыми ассоциациями:

А всадник — это тот, кто был в саду.
Ограда ботанического сада
Пророчит много яблок на беду
Зашедшему, куда идти не надо.

Есть нечто симфоническое в гудении поэтического космоса Софьи Рэм, и эта насыщенность добавляет светлых сил нашему бренному миру.
    Интересно поэтическое осознание особости русского мировосприятия, где старина, мешаясь с современными атрибутами яви, вспыхивает озарением русского, вечного прорыва в неведомое:

Я проплывал. Текли моря,
Озера наполнялись ядом.
Я пролегал. Земля моя
Меня преследовала взглядом.
Я улетал. Под звук шасси
Мечты сменялись облаками.
И было счастье на Руси
Непримиримо с потолками.

…Внутрь себя раскрывающиеся стихи Дмитрия Лакербая, словно и отворяются в мир, полный неясного розоватого свечения; и неожиданность поэтического лада подчеркивает индивидуальность поэта:

…Привычно задремав в дорожной тряске
под гул мотора, гул мотора, гул мотора,
я впитывался кровью сквозь повязку
в однообразные пейзажи-разговоры.

Но мир не открывался, словно рана, —
скорее, совлекался, как рассудок,
как старый фильм с облезлого экрана,
морской звездой, надевшей свой желудок

…Мир закрыт, но как рана, обнаженно-пульсирующая, в нем – человек, одинокий поэт на эсхатологическом ветру.
Резкая графика верлибров Николая Милешкина напоминает очертания метафизических кустов, рвущихся в воздух, и горькое определение собственной земной роли сопоставимо с мудростью стоицизма:

одна дверь
закрылась

другая —
не открылась

так и стоою
всю жизнь

в темном предбаннике

…Скорбный речевой захлеб Николая Архангельского дан словесными лабиринтами: ощущений, образов-размышлений…

гордая птица поет о гордом
маленькая говорит чирик
маленький бог, горемыка города
расчерченного и миллионоликого
короткий год сбережет этот
большой день, который весь беда
проигрышный билет
злое моление о том чего больше нет
и один совсем маленький человек

…Мыслящий тростник постарел за века?..
Или ныне он – вырванный с корнем?
…Японский минимализм Андрея Шутова разгорается русскими огнями: образов и впечатлений:

Август.
Стрижи на крыльях
уносят тепло.

Интересно вспыхивает богословское откровение, словно код – грешности и избавления от оной –  открывается кратким стихом:

Слезы Бога
между небом и землей
падают на грешников.

Дмитрий Тюпа своеобразно мешает конкретику современности с откровением вечной жажды… отсутствия смерти:

Сегодня утром девочка в зеленом
Включила в цехе ультрафиолет.
В луче, ее глазами преломленном,
Читаю: «Тьмы и смерти больше нет».

Реактор не убил реакториста,
Его спасли от всех смертельных ран,
Сквозь шторм он видит солнечную пристань,
Пусть даже смотрит в сенсорный экран.

И то, что нет более ни ее, ни тьмы, мерцает иллюзией, изнутри освещая стихотворение.
Сложно плетутся культурологические ассоциации, и вязь их густотою своею и многообразием завораживает:

Рай утрачен. Жар пустыни
Сделал пот и кровь густыми,
Выпил яблоки глазные,
Выжег мозг и сердце выел.
Умирающий от жажды,
Скоро душу ей отдашь ты.

Пульсирует обнаженная рана горя:

Молчит пустынная квартира... А время — не всесильный врач.
Не сотвори себе кумира. А сотворил — тогда не плачь.

Я плачу. Ты ушла так скоро, святая женщина моя.
И рухнула, как столб, опора судьбы моей и бытия.

Что делать? С головой в работу уйти? Но разве цель видна?
Что делать горе-стихоплету? А тут еще война. Война…

Евгений Степанов, исследуя все закоулки и тупики горя, ищет противовес оному – во свете, понятом разнообразно: тут и мистический свет, подаривший феномен жизни, и свет электрической лампы, заливающий… пока чистую страницу…
(Бумага куда живее мертвенного мерцания монитора…)
…Возникает и удивительное спокойствие в недрах иных произведений поэта, оно – будто волшебное, к обретению которого и стремится уставшая душа:

Город не прочь переехать бульдозером
Душу и тело — хоть матом кричи!
Как же спасаться? Малаховским озером,
В коем живые играют ключи.

Чайки, песок, и волна, и мелодия
В сердце моем — я ее уловил.
Здесь сопричастен великой природе я,
Здесь набираюсь живительных сил.

Итак, завершающий, зимний номер журнала.
Он противоречит холодам и  тьме, ибо полон разнообразного света поэзии.

Александр БАЛТИН

2022-12-25